Интервью — Модель англо-саксонской школы в местном интерьере

Переход на 12-летнее образование не за горами. Через два года первоклассники отправятся в новую школу, концепция которой в корне отличается от существующей. Практически каждого родителя волнует вопрос о том, насколько успешно будет осуществлен этот проект. Потому что в рамках государства это масштабное мероприятие, в кругу одной семьи – заботы, трудности и успехи маленького человека, постигающего знания. О том, какие проблемы сопровождают процесс подготовки к 12-летке, какие вопросы все еще вызывает эта система – в интервью с известной персоной в сфере просвещения, доктором педагогических наук, профессором, научным руководителем Центра 12-летнего образования Александром Тесленко.

– Александр Николаевич, готовы ли наши школы к столь скорому переходу на 12-летнее образование?

– Вы знаете, я считаю, что англо-саксонская модель школы, которую мы избрали, чужда нашей ментальности. Мы евразийцы, мы не похожи на американцев и англичан. Англо-саксонская модель предполагает, что ребенок из семьи приходит в школу с уже сформированной индивидуальностью, где его «я» первостепенно, приоритетно. У нас же – восточный менталитет, мы всегда будем «мы». Это первый водораздел.

Второй – поспешность, с которой мы все это делаем, не подготовив материально-технической базы, не продумав четко этапы перехода на 12-летку. Ведь многие страны по 10 лет к этому готовились, это мировой опыт! Мы же собираемся пройти этап подготовки за два-три года – в 2008 году 12-летка должна заработать. Хорошо, учебники мы, может, создадим, проведем курсы повышения квалификации учителей и чему-то их научим. Но главное – должна измениться модель школы, а для этого нужно время. Почему эксперименты, которые мы проводим над школой, постоянно проваливаются? Потому что мы не готовимся к ним. Это громадная поэтапная работа менеджеров образования, финансистов, ученых… А у нас создается впечатление, что эти вещи не всегда продуманы.

Еще один момент – преемственность 12-летней общеобразовательной школы и вуза. Вуз перешел на кредитную технологию, в основе которой лежит самоорганизация личности, то есть 70 процентов материала студент осваивает самостоятельно. Но этому надо учить. Где? Конечно, в школе!

– Я так понимаю, что в старших классах ученик должен будет определить для себя направление и получить какую-то специализацию.

– Да, вот у нас эта школа по всем документам, которые спускаются Министерством образования и науки, рассчитана просто на специализацию, на выбор будущего вуза, но я не думаю, что стоит остановиться на этом. Во-первых, мы прекрасно знаем, что не все получат высшее образование, в государстве кто-то должен работать, кто-то должен быть сантехником и водителем. Предполагается, что по окончании школы молодой человек должен уметь владеть компьютером, водить машину, общаться, наконец, а сегодня школа этому не учит. Я слышу от своих студентов: «Да, у нас в школе был урок информатики, но мы не работали за компьютером, потому что один-единственный класс был только для того, чтобы демонстрировать его комиссиям». Поэтому, когда говорят, что казахстанские школы компьютеризированы, это вызывает сомнения.

Меня очень часто неправильно понимают – мол, я противник 12-летнего образования. Ни в коем случае. 12-летнее образование – это веление времени, и в рамках политики государства войти в 50 развитых государств мы можем, только если войдем в мировое образовательное пространство. А для этого мы действительно должны внедрить у себя 12-летку, перестроить систему высшего образования в рамках Болонского соглашения, чтобы приблизиться к мировым стандартам. Но почему за мировой стандарт идет только одна система – американская? Ведь Сорбонна, например, не собирается переходить на эту модель, МГУ не собирается! Они просто модернизируют свою систему так, чтобы подогнать ее к каким-то единым стандартам.

– Недавно вы провели социологическое исследование, анализ данных которого говорит, что только 4% учителей начальных классов, прошедших в Астане курсы по 12-летнему образованию, считают, что новая система может улучшить качество образования. В основном это связывается с недостаточным уровнем материально-технического оснащения школ Астаны. Но не может ли эта причина быть своего рода ширмой, а настоящей причиной скепсиса является неверие учителей в 12-летку вообще?

– Здесь, безусловно, нужно рассматривать эти результаты через призму психологической готовности. Большая часть педагогов относится к старой советской системе, которая психологически не готова к инновациям вообще: «Вот мы работаем, и не трогайте нас». Поэтому им тоже нужно немного критичнее подходить к себе и своей деятельности. Тем не менее материально-техническая база, безусловно, играет важную роль. Если говорить о начальной школе, то предполагается, что в новой 12-летней школе формирование классов должно происходить на строго научной психологической основе. Сначала должен поработать психолог, проверить развитие детей на предмет эмоционально-психологической готовности, нейтрализовать или спрогнозировать возможные стрессовые ситуации, тревожности. А сегодня психологической службы в школах нет – если кто-то считает социального педагога и психолога, которые есть в школе службой, то он глубоко ошибается. Службы нет. Есть проблема с учебной программой. Когда в третьем классе решают интегралы из курса математики, как в популярной песенке «кандидат наук и тот от задачи плачет», становится непонятно, кого мы готовим – лауреата Нобелевской премии или гражданина, будущего работника, семьянина? Над этим стоит подумать! Нам показывали учебники нового поколения – их сначала издали, теперь редактируют, но пока результатов не видно.

– Вы говорите об учебниках не для 12-летки?

– На базе учебников нового поколения разрабатываются учебники для 12-летки. У нас создан специальный институт. Но многие вещи просто «слизываются» с российских программ, а там совсем другие государственные стандарты образования, другой уровень профессионализма, материально-технической готовности в школах. Не случайно в московских школах вводят региональный инвариант, то есть учителя в зависимости от уровня школы могут выбирать тот или иной учебник, и это оправданно, потому что уровень подготовки совершенно разный, и каждый учитель выбирает удобный учебник. Поэтому родитель начинает относиться к школе как к образовательной услуге, а если эта услуга вдобавок платная, то поднимается спрос.

– Как вы в целом относитесь к платным образовательным учреждениям?

– Вполне нормально, и вообще считаю, что не бывает ничего бесплатного, тем более если это касается образования, которое дается на долгие-долгие годы. У меня был учитель, который говорил: «Тебя ограбят, сгорит квартира, но твои знания, твои навыки, твои умения навсегда останутся с тобой». Поэтому жалеть на образование денег никогда не надо. Правы те родители, которые вкладывают деньги в образование своих детей. Другое дело, что мы с вами плохие потребители.

– В каком смысле?

– В том, что не умеем требовать. Если мы заплатили, то должны четко знать, что включают в себя образовательные услуги, а сегодня (я с этим знаком, поскольку работаю в частном вузе) единственный интерес – сколько стоит. Остальные главные параметры – педагогический состав, программы – почти не интересуют. Богатые ищут подороже – для престижа, остальные – по возможностям. Все происходит на уровне: «Это какой вуз – хороший?». А кто знает, какой вуз хороший, а какой плохой? Если посмотреть на здание Евразийского национального университета – замечательно, а если посмотреть, на каком месте его студенты по срезу знаний – это другой вопрос.

– Вы уже говорили, что молодые специалисты не хотят идти в школу, и причины понятны. Можно ли ожидать, что с переходом на 12-летку будет пересмотрен статус учителя?

– В принципе, на уровне министерства уже есть понимание того, что успех 12-летки зависит о повышения статуса учителя. Очень многие думают, что повышение статуса заключается только в том, чтобы поднять ему зарплату, но это совершенно не так. Статус учителя зависит от того авторитета, который он имеет в обществе. Авторитета в условиях информационного общества, когда учащийся порой знает больше учителя в силу своей любознательности и доступности глобальной сети интернет, достичь очень трудно. Как? Прежде всего дать свободу учителю. К сожалению, учителя по-прежнему зажаты рамками административной системы. Если нужно что-то сделать, например, перед выборами обойти микрорайоны – кто? Учителя. Субботники – кто? Школьники и учителя. Это, безусловно, не играет на имидж учителя, человека, который дает знания – самое ценное, что есть в новом информационном обществе, а мы низводим его до уровня неквалифицированного работника. Нельзя так делать. Сейчас по всем школам идут медицинские осмотры. Я вообще не могу понять, как можно увести школьников с уроков на медосмотр! Почему это надо делать в школе? Вообще это психологический шок для любого ребенка, особенно первоклассника. В первых числах сентября, когда ребенок еще не успел адаптироваться, приходит в школу команда врачей и начинает делать прививки, уколы и так далее. И психологически школа для ребенка уже на этом первом этапе обучения превращается в нечто страшное, а потом это накапливается, и что удивляться, когда в пятом классе ребенок не хочет туда идти. Кто виноват?

– Так принято.

– Вот именно, к школе по-прежнему остаточное отношение, а это признак ретроградства и замшелого провинционализма: так было до нас – пусть так и будет!

– Это от государства, от правительства, от Министерства образования зависит?

– Не думаю. Это зависит от самого педагога, от его гражданской позиции. Боятся учителя остаться без работы, хотя мне непонятно, чего можно бояться, когда учительская профессия настолько востребована. Еще раз подчеркну, что это общая социальная проблема, а не только министерства, и не только образования. Имидж учителя нужно повышать всем обществом, и родители, конечно, тоже не должны оставаться в стороне.

Мы говорим о переходе на 12-летнее образование, о том, что мир изменился, а работаем по старой модели! Ведь ничего не изменилось и не собирается меняться. Это совершенно неправильно, потому что в новой школе, по логике, каждый должен заниматься своим делом, должны быть предметники, воспитатели, социально-психологическая служба, медицинский обслуживающий персонал, которые вместе создают тот комплекс учебно-образовательных услуг, о которых мы говорим. В новую школу должен прийти менеджмент!

О какой воспитательной работе может идти речь, если наши учителя, чтобы обеспечить себе достойную жизнь, работают на полторы-две ставки. И самое удивительное, когда я прихожу на различные конкурсы проектов, творческие мастерские, я просто поражаюсь – это герои. В современных условиях физического выживания и авторитарного управления у них еще есть силы на педагогическое творчество и инновации!

– Вы говорите о том, что ничего не меняется, а с переходом на 12-летку изменится?

– Изменится, если на уровне мышления изменится и учитель, и управленец от образования. Надо менять организационно-методологические подходы к школе. Какая это школа – авторитарная, где учитель – винтик в механизме командно-административной системы, как сейчас, или гуманистическая, где учителя, гордо нося статус педагога, ответственны за конечный результат. Им не нужно давать какие-то указания, рекомендации, они сами знают и умеют достигать эффективных результатов. Тогда да. Что в западной модели хорошо? Что диплом образования – уникален. Например – это физико-математический лицей номер один, у него свой образец диплома, это Школа! Благодаря этому появились Кембриджи и все остальные. А у нас все сведено до единого образца, хотя есть хорошие и плохие школы. Когда мы, и прежде всего работодатели, начнем различать, где получил человек образование, тогда будут появляться определенные школы с именем, престижем и репутацией. Это создаст нормальную конкуренцию на рынке образовательных услуг, да и на рынке труда.

– Вообще нам в принципе нужно сейчас переходить на 12-летнее образование?

– Понимаете, сейчас разговаривать о том, нужно или не нужно, уже поздно. Уже есть все нормативно-правовые документы, президент уже декларировал это. Сейчас надо ставить вопрос: «А как сделать так, чтобы мы успешно перешли на 12-летнее образование и что нужно для этого успеть сделать за короткий период до 2008 года?» Надо четко рассчитать финансовые затраты, создать мобильные научно-методические коллективы, которые будут работать над учебниками, с педагогами и так далее.

– То есть родителям нужно настраиваться на 12-летку позитивно.

– Конечно. С одной стороны, для ребенка лучше бесплатно определять свой выбор в старших классах школы, чем идти в вуз и на третьем курсе осознать, что это не твое, а деньги уже заплачены. С этой точки зрения, профильность – это хорошо.

И потом, я говорил о преемственности. В чем она заключается? Через 12 лет, когда подойдут к выпуску 12-е классы, должна измениться модель высшей школы. Она должна идти по пути сокращения пребывания студента в вузе. Таких предметов, как социально-гуманитарные дисциплины – история, психология, политология, иностранный язык, – в университете быть не должно, как это предусматривает кредитная технология в Америке. Это все преподается на профильном этапе в школе. А в вузе даются только специальные дисциплины. Таким образом, высшее образование (бакалавр) сокращается до двух лет. Потом год магистратура, и вот вам, пожалуйста, мы выходим на те же самые временные параметры.