Интервью — Молодежные субкультуры в Казахстане

О.К. — Не могли бы Вы коротко рассказать о типах молодежных культур – эскапистские, гедонистические и т.д.?

 

А.Т.: Начну с того, что молодежи, как некой особой «нации» или группы, отличной от других поколений вовсе не существует. Понятие «молодежной культуры», используемое для выделения социальной позиции, статуса молодежи, возникло для описания особого типа социального пространства, которое «населяют» люди, находящиеся в относительно бесправном и зависимом положении. Предполагалось, что у поколения, только входящего в общество, отсутствует реальный доступ к значимым ресурсам, поэтому молодежь «нуждается» в защите и контроле. Жизнь каждого, в той или иной степени, предопределена обществом, позицией, семьей, соседством. Но зависимость молодежи иного рода. Она во все времена рассматривалась «социально зрелыми» взрослыми, как естественный ресурс будущего, который надо социализировать, культивировать, образовывать и использовать.

 

Реально же, молодежная субкультура является продуктом неформального (свободного) общения, а основным регулирующим принципом взаимоотношений – групповая или возрастная (поколенческая) солидарность и идентификация в отношениях «Я – МЫ – ОНИ». Субкультуры – результат осознанного поиска новой идентичности, выстраивания нового стиля в самых разных сферах социокультурной жизни. 

В целом для молодежного неформального движения в Казахстане свойственна смешение различных направлений моды, культурных трендов и идеологий. Для молодежи с просоциальной направленностью преобладают субкультуры гедонистически-развлекательного толка (рэйверы, роллеры и т.д.).  Как правило, это выходцы из обеспеченных семей, среднего класса. 

 

Для выходцев из низших слоев населения характерны анархо-нигилистические илирадикально-деструктивные субкультуры(кришнаиты, вахабиты, сатанисты и т.д.) и криминальная молодежная субкультура.

 

В целом, в Казахстане, как и в любой другой стране, включенной в глобальное пространство, с остатками «старых», традиционных субкультурных мини-групп (тусовок) соседствуют имитаторы, примкнувшие, туристические экспонаты «а ля субкультурщики», населившие пешеходные «Арбаты» столиц и больших городов. Стили смешались, и хотя некоторые ритуальные разборки сохранились (например, между «традиционалистами» и новыми субкультурами), но они мало отличаются от территориальных споров молодежных группировок конца перестройки. Лингвистическая путаница в использовании понятий «молодежные культуры», «субкультуры», «контркультуры» отражает не только сложную историю их российской адаптации, но и смешение соответствующих явлений на современных молодежных сценах.

 

О.К.:  То, каким образом формируется палитра молодежных субкультур в стране, многое говорит о ее социально-политическом развитии? Насколько можно действительно проследить эту причинно-следственную связь?

 

А.Т.: Политические движения и партии остаются мало привлекательными для молодежи, «чистое» волонтерство практически исключается, участие в публичных выступлениях связывается, прежде всего, с материальными, а не идеологическими соображениями или осуществляется при административном нажиме (особенно в учебных заведениях). Некоторой части молодежи свойственно конъюнктурное (карьерно-меркантильное) присоединение к организованным сверху «самодеятельным» политическим движениям или молодежным крылам господствующих партий власти («Нур-Отан»).

 

Молодежь ищет пространства для культурного самовыражения, а государство различными способами продолжает навязывать ей политические идентичности. Самые важные изменения происходят, на мой взгляд, не в политической, а культурной борьбе — в области перераспределения права на культурное доминирование, содержание (мотивация, направленность) современных молодежных «протестов» связаны не с политической, а культурной властью…а также экономической!

 

Мы все активнее входим в мировую культуру потребительского общества, используя популярный у социологов термин Джона Сибрука «культура супермаркета». Сегодня мы имеем универсальный культурный тренд — «подросток потребляющий» – именно он её центральное действующее лицо, постоянно конструируемый через  медиа сети. 

 

В казахстанском контексте это, на мой взгляд, проявляется в расширении пространства попсы за пределы музыкальной культуры. При этом, «попса», как некий стиль или жизненная стратегия, становится точкой соединения молодежного мейнстрима и доминирующего (поддерживаемого властью) политико-культурного дискурса. Новая культурная революция проходит под знаком опопсовения культурного протеста. Ее агенты – «нормальная, обычная» молодежь, поддерживаемые расширяющейся коммерциализацией духовного производства, «приблатненной» эстетикой, политтехнологическими экспериментами. Это новая революция связана с ослаблением роли и значения субкультур, а также сокращением «сроков жизни» культурного андеграунда в целом.

 

Заискивание власти с молодежью и молодежи с политикой продолжится и дальше, ведь это электорат, от которого многое зависит на политической сцене любой страны. Вопрос в другом, — готова ли молодежь сознательно и самостоятельно определить будущее своей страны и свой жизни?

 

О.К.:  Как можно охарактеризовать развитие молодежных субкультур в Казахстане? Что характерно для нашей страны в этом плане?

 

А.Т.: Особенностью реальной, а не символической (брендовой) молодости является стремление девушек и юношей обрести свое независимое пространство, отвоевать места для проявления собственной, не навязанной идентичности. Когда-то молодежь «вышла на улицы» и стала видимой, породив и само понятие «молодежной субкультуры», и моральные паники вокруг «молодежи, как социальной проблемы». Молодежность присваивается в качестве жизненной стилистики все новыми и новыми потребительскими сегментами. 

 

Это безусловно волнует старшее поколение и властные структуры. 

 

Астана. 12 марта, 2009. Kazakhstan Today — Президент РК Нурсултан Назарбаев считает неприемлемым пагубное влияние западной культуры на казахстанскую молодежь. Об этом он сообщил сегодня в ходе встречи с акимами областей, передает корреспондент агентства.

 

«Что больше всего сейчас беспокоит — это морально-нравственные основы, которые пришли к нам сейчас с Запада в виде интеграции, особенно среди молодежи. Это не только наш кризис, это кризис всего мирового сообщества», — сказал Н. Назарбаев.

 

«Западное сообщество с этим живет 50 — 60 лет, мы только в него входим. Универсального способа борьбы с аморальностью нет. Но нужно всегда искать это на местах, работать с молодежью. Нужны ответственные институты, инструменты, препятствующие вот этому злу. Нужно разработать критерии нравственности и уважения людей», «религиозные деятели должны разговаривать с молодежью. Мы должны искать методы работы». При этом он отметил, что основная нагрузка в этом должна распределяться на систему образования. «Надо, чтобы это стало делом каждого из нас», — подчеркнул он.

 

Я боюсь, что если наши чиновники возьмутся «наводить порядок», то  молодежь вынуждено будет «покинуть улицу». Убегая, она уже сегодня формирует совершенно новый тип молодежной «комнатной культуры», Интернет-культуры. Я не хочу сказать, что молодежь реально покинула публичные пространства, полностью реализуясь исключительно в приватных сферах. В молодежной повседневности, в ежедневном проживании реальных проблем, не в меньшей степени, чем в публичной — яркой, эпатажной, открытой сфере, проявляются аутентичные культурные практики и жизненно стилевые стратегии современной молодежи.

 

О.К.:  Вы писали, что наши молодежные субкультуры вторичны, они копируют Запад. Почему так происходит? Связано ли это с общей пассивностью, аполитичностью нашей молодежи?

 

А.Т.: Не думаю, что это связано с самой молодежью, скорее всего это результат некой социокультурным отставанием постсоветского пространства от глобальных процессов современной цивилизации. Западная цивилизация развивалась эволюционно и сформировало ценности современного общества. Казахстанское общество сегодня маргинально в принципе: оно разрывается между ценностями аграрного, индустриального и постиндустриального общества, между  социокультурными полюсами: евроцентризма и пан-тюркизма. Евроцентристский полюс культурного развитияориентируется на ценности индустриально-урбанистической цивилизации.Полюс пан-тюркизма основывается на традициях аграрно-кочевой цивилизации и господстве патриархального родоплеменного (жузового) патерналистского менталитета аульной среды. 

 

Именно традиционность сознания и особенности ментальности, углубившиеся в условиях командно-административной системы, сдерживают развитие молодежной культуры в РК. Но никакие запреты или воспитательные воздействия не остановят это процесс. Современная молодежь социализируется в свете глобального знания, глобальных достижений и глобальных имиджей.  При этом глобализация отчасти приводит к стандартизации и массовизации культуры, с другой стороны – к ее индивидуализации. Индивидуализация означает преимущественную ориентацию на собственные силы, стремление к получению разнообразного жизненного опыта, понимание того, что личные достижения находятся в прямой зависимости от индивидуальных усилий, и что ответственность за выбор жизненной стратегии и ее реализацию лежит в основном на самом человеке.

 

Поэтому вопрос о вторично или первичности молодежных брендов – не состоятелен, главное – результат – свободная личность!

 

О.К.:  На взгляд поверхностного наблюдателя, в нас в Казахстане преимущественно развиваются музыкальные субкультуры (рок, рэп) и спортивные субкультуры (скейтбордисты, сноубордисты). Более экзотичные субкультуры с ярким антуражем (готы, эмо, поклонники анимэ) у нас встречаются крайне редко. Совпадают ли эти наблюдения с действительностью? 

 

А.Т.:  Чем авторитарнее общество, чем менее разнообразны в нем жизненные стили, в том числе и молодежные. Посмотрите на реакцию старшего поколения на сериал «Школа». 

С другой стороны, групповой опыт современной молодежи не столь ритуализирован, как это было в прошлом. Группы сверстников по-прежнему значимы, однако во внутренних коммуникациях происходит сдвиг от общих — к личностным взаимоотношениям. Компании-тусовки все чаще становятся смешанными, как в возрастном, гендерном, так и стилевом плане.

 

Девушки и юноши в своих повседневных практиках отстаивают независимость, понимая ее как важное, а подчас и единственное пространство для самореализации. Однако, стремясь к независимости, они не чувствуют себя в полной безопасности, поскольку не ощущают особой поддержки со стороны формально организованных молодежных компаний (школьной, студенческой, дворовой и т.д.), часто оказываясь изолированными не только от взрослого общества, но и друг от друга. Поэтому экзотическими для нас являются эмо, готы и др. с  яркими внешними признаками идентификации. Но  публичное их отсутствие на молодежной сцене совсем не обозначает их отсутствие.

 

О.К.: Относятся ли к молодежным субкультурам молодежные политические объединения – анархисты, новые комсомольцы, социалистическое сопротивление и т.п.? Как бы Вы оценили их развитие в Казахстане?

 

А.Т.: Безусловно, все выше перечисленные движения, можно отнести к анархо-нигилистические или радикально-деструктивные субкультуры, в зависимости от их программных документов. Если судить по уровню политического участия молодежи, то перспективы этих объединений в ближайшее время не столь актуальны.

 

Как показывает время, другой проблемой политического движения молодежи в Казахстане является их НЕмассовость, несмотря на тенденцию роста численности молодежных организаций. Сейчас только в одном г. Алматы существует более 100 молодежных объединений самых разных направлений (в основном культурно-досуговых). К сожалению, у всех этих молодежных объединений нет организационного центра в масштабе страны, где бы имелись:

В случае если у одной из существующих ныне молодежных организаций появятся хотя бы три-четыре из названных качеств, ей смело можно предрекать лидерство в молодежной среде. Но в условиях доминирования одной политической партии в РК – это маловероятно.

 

О.К.: Молодежные субкультуры – может ли это быть опасным для общества? 

 

А.Т.: Смотря, что мы понимаем под обществом. Если принцы организации свободного, гражданского общества, то молодежная культура НЕ ОПАСНА. Наоборот, в ходе культурной социализации молодой человек осваивает социальные роли гражданина, идентифицирует себя с конкретной социальной и этнокультурной группой,  определяющих его позиции и поведение в системе общественных отношений – это означает он становиться участником социально-политической жизни как активный субъект (а не пассивный наблюдатель – объект, как того может хотело бы государство). Такой человек сам определяет свои позиции и делает выбор, несет ответственность за свое поведение, в том числе и в сфере политики, руководствуясь собственными представлениями о том, что входит в его обязанности и права. 

 

А субкультура – это поле его социальной активности, которое нормальное демократическое государство должно поддерживать и создавать условия для развития (или хотя бы просто не мешать).

 

Молодежные интересы в моде, в ритуалах ухаживания, в практике свиданий, постоянное стремление молодых людей к использованию и сотворению новых стилей, подростковые дружба и любовь — естественное проявление молодости, которое часто становится популярными темами не только для большинства медийных проектов (ТВ, радио волны, глянцевые журналы), но и для развивающейся сети потребительского рынка. Вы же слышите каждый день: «Именно наш крем сделает вас моложе, чем сама молодость»!  «Доставь себе удовольствие, купи себе немножко молодости»!

 

Другое дело, контркультура, разрушающая не только единое поле культуры, но и саму личность (речь идет о разного рода религиозных течениях, деструктивных группировках, типа скинхедов).

 

О.К.: Надо ли государству что-то предпринимать против или в поддержку молодежных субкультур? 

 

А.Т.:  Конечно, да! Если государство заинтересовано на деле в формировании свободного гражданина. И посредником здесь должны стать неправительственные организации, созданные самой молодежью для молодых!

 

О.К.  Спасибо за интересную беседу!